В современном западном сознании у слова «демократия» смысл строго положительный.
«Демократические ценности», «западные демократии» и т.д.
Демократия практически является аналогом свободы. Чем демократичнее, тем свободнее.
Но так было далеко не всегда. Большинство мыслителей прошлого демократию не любили. Предпочитая ей просвещенную диктатуру (или как говорили в Древней Греции «тиранию»).
Демократию не любили ни древнегреческий философ Платон, ни его ученик Аристотель. Кстати, Сократа (учителя Платона) именно афинская демократия приговорила к смерти вполне демократическим путем (общим голосованием) – за совращение юношей (Сократ совращал юношей пропагандируя им свои вредные теории).
Демократию не любили и просветители золотого 18 века – Вольтер, Дидро, Монтескье
Как не любили ее и русские философы 20 века – Бердяев, Шестов, ….
Но что самое интересное – демократию не любили и боялись (!) все (!) отцы-основатели Соединенных Штатов Америки.
Например, Бенджамин Франклин:
Демократия – это когда два волка и ягненок голосуют, что будет на обед.
И потом Франклин продолжает:
Свобода – это когда хорошо вооруженный ягненок оспаривает результат такого голосования.
Причина?
Их две. Во-первых, демократия им была неприятна сама по себе. Не доверяли они способности своих сограждан принимать важные решения. Во-вторых, история показывает, что любая демократия рано или поздно превращается в диктатуру.
Собственно, мы сегодня видим обе эти причины в действии на примере России и других государств, образовавшихся после распада СССР. В которых президенты избираются на основе всеобщего голосования, т.е. демократическим путем.
Но тогда что же строили те же отцы-основатели современной Америки?
Они строили не демократию (власть народа, всеобщее избирательное право). Они строили республику.
В которой свобода поддерживается в первую очередь за счет существования 3х независимых ветвей власти – исполнительной (президент), законодательной (парламент), судебной.
Наличие 3х независимых ветвей власти – это именно то, что отличает лучшие страны западного мира от современной России. Где последние две ветви власти представлены формально и находятся в полном подчинении исполнительной.
Демократия — власть народа — полностью зависит от уровня развития сознания этого самого народа. Чем ниже уровень сознания, тем хуже результаты демократии. При низком уровне сознания демократия быстро вырождается. Мыслители и политики прошлого прекрасно это понимали.
Джон Адамс (2й президент США)
Демократия никогда не сохраняется надолго. Она скоро выдыхается, изнашивается и уничтожает сама себя. В истории еще не было демократии, которая не совершила бы самоубийства.
Об этом не всегда помнят не только в России. Об этом часто забывают и на Западе.
Произошла подмена понятий.
Всё намного сложнее. Демократический выборный процесс, при всех его недостатках, является наилучшим известным из всех других процессов, гарантирующих результат (т.е. принятие решения) т.к. он оставляет больше людей довольными принятым решением непосредственно после его принятия. Наилучшим процессом без гарантии результата является достижение полного 100% консенсуса, но с практической точки зрения такой процесс бесполезен, так как неосуществим. Также, чтобы процесс мог использоваться на практике, его надо «продать», т.е. добиться, что он узаконен и осуществляется на практике. Демократический процесс не слишком запуганному и ещё не разочарованному им населению продаётся легче других, поскольку он понятен (и других опять-же нет, например, Платоновский элитистский подход привлечёт только «воспитателей будущих элит», т.е. «продать» его не получится, он должен быть подавляющему большинству навязан силой, так как кто же согласится считать себя «быдлом» по доброй воле, т.е. это та же диктатура, порой теократическая, только вид сбоку).
Понятно, что демократический процесс принятия решений ужасен. Наилучшим (все счастливы результатом) и полностью бесполезным является опят поиск консенсуса. Гениальные, с моей точки зрения, дизайнеры США, приняли стратегию решения этой проблемы, заключающуюся в том, что решения будут приниматься (иногда следуя «вторичным» демократическим процессам) людьми, выбранными в результате множественных демократических процессов с идеей, чтобы они были выбраны во-возможности разными подмножествами «выбирающих». Я намеренно использую это слово, так как «выбирающими» могут быть или избиратели, или выборщики (институт ослаблен 17й Поправкой), или зарегистрированные за партию, или члены палат (выборы спикера, лидера меньшинства и т.п.). Таких подмножеств, как и «ветвей власти», кстати, совсем не три, а намного больше. Во-первых, Конгресс — двухпалатный и подмножества людей, выбирающих конгрессмена и сенатора — разные (в эту «разность» также вносят вклад разные сроки службы и даты выборов). Это, кстати, неслучайно. Практическим и дорогим путём было выяснено на примерах Конгрессов независимых Штатов ,что однопалатные конгрессы слишком сильны и узурпируют власть у остальных ветвей правительств. С другой стороны, судебная власть, как самая слабая, получила несменяемость судей в компенсацию (как показывает История, этого недостаточно). Далее, в пределах своей компетенции, правительства отдельных Штатов сильнее федерального (это в теории, практически этот институт также размыт большим количеством решений Верховного Суда, постепенно узаконившего ранее невообразимые правила, высосанные по большей части из казалось бы очень тощего пальца — права федерального правительства регулировать торговлю между несколькими Штатами). Как не странно, отдельные люди тоже должны в теории иметь право принимать очень многие решения, которые никакая федеральная власть или власть Штатов не может помешать: вот только на практике эти права невозможно отстоять (см. 9ю и последнюю часть 10й Поправок. Примеры защиты прав отдельного человека Верховным Судом на основании одной из этих поправок мне, к сожалению, неизвестны).
Выбранные и назначенные выбранными люди принимают решения уже разными способами, но на практике осталось только два: демократический (обычно конгрессы и иногда суды) и авторитарный. Сенаты (верхние палаты конгрессов США и а также немногих Штатов, где они существуют) всё ещё имеют «третий путь» — узаконенное во многих случаях квалифицированное большинство (это ближе к консенсусу, чем демократия), но всё чаще и чаще они используют различные процедурные трюки, или даже это самое квалифицированное большинство, чтобы отменить свои правила квалифицированного большинства и принимать решение демократически — чтобы стать сильнее («значительнее») по отношению к другим ветвям правительства.
Именно этой мотивацией членов правительства (чтобы стать сильнее по отношению к другим членам и ветвям правительства и потихоньку узурпировать их привычную власть или проще говоря борьбой за власть) и определяется динамика республики которая ведёт к размыванию всех «сдержек и противовесов» и которая разъедает правительства всех республик без исключения (особенно быстро — сильных в военном отношении республик так как у них объективно меньше внешних угроз в переходные периоды), и в итоги сводит их к демократиям, которые в свою очередь, в силу своей нестабильности и недальновидности принятых в соответствии с демократическим процессом решений, как правило кончаются диктатурами (как правило после многих несчастий испытанных населением).
США в этом отношении — не исключение, хотя держится довольно долго в сравнении с современниками аналогичного размера. Думаю, сказывается гениальный дизайн Мэдисона и Ко и изначальный естественный отбор людей, образовавших Республику.
Спасибо за интересное дополнение.
Смысл моей статьи в том, что трактовка слова «демократия» в современных СМИ и в головах либеральной интеллигенции сейчас кардинально другая, чем у мыслителей прошлого. В том числе тех, кто стоял у истоков демократии.
И что качество демократического пути принятия решений определяется качеством избирателей. При низком качестве избирателей демократический путь принятия решений всегда приведет к плохим результатам.
Современная левая интеллигенция, в т.ч. в Штатах и Европе, этого не понимает. Она за справедливость и чтобы все решал народ.
Т.е. с Франклиным я согласен больше, чем с вами.
Вот интересный пример. В начале 20-х идет очередное заседание партии большевиков, и один из лидеров, Зиновьев, говорит примерно следующее: «Нас поддерживает 90% населения, но 10% населения против нас. Надо уничтожить эти 10%, и все будет замечательно». Сильно сомневаюсь, что Зиновьев был прав насчет 90% поддержки, но суть не в этом. Действительно 90% народа может демократическим способом принять решение уничтожить 10% — это будет вполне демократически, также как Сократа заставили выпить яд цикуты.
P.S. Кстати, в Великобритании реализован чуть другой инструмент — там премьера не выбирают прямым голосованием, а победившая на выборах партия выдвигает премьера. В США это тоже формально делают выборщики, но как вы правильно пишите институт выборщиков сейчас мало работает.
С Франклином я как раз согласен, я же написал: «Понятно, что демократический процесс принятия решений ужасен». Я и сам большой поклонник Франклина, и, разумеется, его изложение этой идеи намного более поэтично, чем моё, но смысл, по-моему, тот же. Так что согласиться со мной больше (или меньше), чем с Франклином в оценке демократично принятых решений, по-моему, нельзя. Ваш пример из Зиновьева — ещё одна иллюстрация той же идеи, так что и с Вами у нас расхождений в этом вопросе по-видимому нет.
Что до, смысла (тезиса) Вашей статьи, как Вы его определили в Вашем ответе, т.е. оценки трактовки слова «демократия» «либеральной интеллегенцией» (ЛИ), мой ответ его не рассматривал. По-моему, Ваша статья была не столько о трактовке, сколько об «оценке» демократии (по Вашему мнению, строго положительной для современной ЛИ, но не отцов-основателей США). Т.е. из двух предметов рассмотрения, объявленных в заголовке, я сознательно комментировал только первый, так как считал, что он недостаточно полно и верно был освещён, и это затрудняло самостоятельную оценку демократии читателем на основе статьи, а как следствие, формирование обоснованного мнения о верности Вашего тезиса. Для оценки демократии по-моему необходимо:
— определение демократии как процесса принятия решений и составление списка её возможных альтернатив.
— определение критериев оценки процесса принятия решений. Здесь я предложил оценивать эффективность (т.е. вероятность успешного завершения самого процесса т.е. принятия решения), стабильность (т.е. вероятность того, что последующие решения будут согласованы с принятым, а не, например, отменят или торпедируют его), и одну из возможных мер «качества» — процент населения, довольного принятым решением сразу после его принятия. Не то чтобы довольство долгосрочными последствиями было неважно, но они объективно неизвестны в момент принятия решения — на самом деле, если большинство довольно решением, вероятно, оно предполагает, что долговременные последствия тоже будут для него благоприятны.
— анализ цены реализации демократии и альтернативных процессов (я это не затрагивал, предположив, что изначально высокая цена демократии и тенденция к её удешевлению с развитием средств связи и информационных систем более или менее очевидна).
— (наиболее сложная часть) учёт баланса интересов участников процесса выбора и практического осуществления процесса принятия решений. Эта последняя предпосылка формально не должна участвовать в оценке процессов, но она необходима для проверки второй части первой предпосылки (правильного определения набора возможных альтернатив). Полагаю, мне удалось показать (хотя, конечно, не «доказать») на примере верхних палат конгрессов США и Штатов, почему демократия является одной из «точек притяжения» в пространстве возможных процессов, т.е. почему изначально республиканские общества демократизируются несмотря на ухудшения качества принимаемых решений.
Последняя предпосылка также необходима для понимания причин рассматриваемой Вами «подмены понятий». Это, однако, большая тема и раскрыть её в рамках комментария было бы затруднительно.