Почему гибнут империи. Pax Romana.

Эта статья является продолжением статьи  Почему гибнут империи. Ошибка Рощаковского.

 

Римская империя. Эпоха гражданских войн и большого террора

 

Почти два столетия (1 век до н.э. и весь 1 век н.э.) Рим сотрясали гражданские войны и внутренний террор.

 

Борьба элит была кровавой. Каждый вновь пришедший лидер устраивал массовые казни противников. Началось все еще в период республики до формального возникновения империи.

 

Республиканец Марий даже не устраивал казни. Его приспешники убивали всех, с кем он не соизволил поздороваться. Победивший его Сулла составлял проскрипции – списки тех, кто подлежал умерщвлению —  любой мог не только их безнаказанно убивать, но еще и получать за это вознаграждение (а раб — обрести свободу).

 

Юлий Цезарь, придя к власти, отказался от убийств противников. “Проскрипций не будет”, — сказал он. Но он был одним из очень-очень немногих. После его убийства казни возобновились. Тиберий и Калигула казнили сенаторов десятками.

 

 

Практически перманентная гражданская война времен республики и начала империи унесла лучших людей. В гражданских войнах и терроре погибла бОльшая часть старой аристократии. Выживали наиболее приспособленные. Изменился генофонд.

 

Сенат утратил независимость, вслед за ним суд. Власть императора стала абсолютной. Осталась только одна ветвь власти — императорская. Сенаторы стали послушными номинальными фигурами, штамповавшими спускавшиеся сверху решения. Тех, кто штамповал не слишком прилежно и без должного радостного выражения на лице, убивали.

 

Дня не проходило без казни, будь то праздник или заповедный день: даже в новый год был казнен человек. Со многими вместе обвинялись и осуждались их дети и дети их детей. Родственникам казненных запрещено было их оплакивать. Обвинителям, а часто и свидетелям назначались любые награды. Никакому доносу не отказывали в доверии. Всякое преступление считалось уголовным, даже несколько невинных слов. Поэта судили за то, что он в трагедии посмел порицать Агамемнона, историка судили за то, что он назвал Брута и Кассия последними из римлян: оба были тотчас казнены, а сочинения их уничтожены… Девственниц старинный обычай запрещал убивать удавкой — поэтому несовершеннолетних девочек перед казнью растлевал палач. (Гай Светоний “Жизнеописание двенадцати цезарей: Тиберий”)

 

 

Элиты Римской империи жили в постоянном состоянии страха. Любой — самый высокопоставленный чиновник или аристократ-сенатор — мог в мгновение ока потерять и владения, и жизнь.

 

И от Цезаря далеко и от вьюги,

Лебезить не нужно, трусить, торопиться.

Говорят, что все наместники — ворюги,

Но ворюга мне милей, чем кровопийца.

(Иосиф Бродский “Письма римскому другу”)

 

В таком государстве в состоянии страха живут все. Может показаться, что император — единственный, кто может не бояться, но “что внизу, то и наверху”. Тот, кто наверху, боится не меньше, чем тот, кто внизу. Тот же Тиберий во время мятежа Сеяна:

 

Он даже при­гото­вил забла­говре­мен­но кораб­ли, в наме­ре­нии спа­стись бег­ст­вом к каким-нибудь леги­о­нам, и с самой высо­кой ска­лы то и дело следил за сиг­на­ла­ми, кото­рые на слу­чай запозда­ния курье­ров уже рань­ше при­ка­зал пода­вать изда­ле­ка для сооб­ще­ния о ходе собы­тий. Все же и после подав­ле­ния заго­во­ра Сея­на он еще не почел свое поло­же­ние доста­точ­но надеж­ным и проч­ным и в тече­ние девя­ти бли­жай­ших меся­цев не покидал так назы­вае­мой вил­лы Ионы (Гай Светоний “Жизнеописание двенадцати цезарей: Тиберий”).

 

 Про императора Домициана Светоний прямо пишет, что тот 

 

жил в веч­ном стра­хе и тре­пе­те, и самые ничтож­ные подо­зре­ния повер­га­ли его в неска­зан­ное вол­не­ние

 

Это то самый Домициан, который обычно выносил приговоры не сам, а предоставлял это делать сенату с тем, чтобы

 

проверить, очень ли его любят сенаторы (Светоний «Жизнеописание двенадцати цезарей: Домициан»)

 

Сенаторы ни разу не дали повода усомниться в своей любви, что, впрочем, не всегда их спасало.

 

 

Страх и презрение общества к себе.

 

 

Страх — низкое энергетическое состояние. Когда человек принимает решение из состояния страха, это всегда неверное решение. Когда бизнесмен постоянно действует из состояния страха, его бизнес обречен. Но, если бизнес большой и прочный, это скажется не сразу. Он может еще долго простоять.

 

Когда государство постоянно живет в состоянии страха, с ним будет то же, что с человеком и бизнесом. Страх приводит государство к разрушению. Но если государство сильно и велико, то не сразу. Совсем не сразу. Сильное пораженное гнилью дерево не сразу падает.

 

Состояние страха в обществе всегда идет вместе с потерей людьми чувства собственного достоинства и чести. И что еще хуже – с презрением людей и общества к самим себе. Когда общество еще помнит предыдущий период расцвета и свободы, и когда ему есть с чем сравнить текущий период упадка и декаданса.

 

Если общество не помнит ничего кроме страха, это еще не так повреждает основы обществ. В восточных империях древнего мира (и не только) страх был естественным – люди просто не понимали, как можно жить по-другому. Поколения за поколениями жили на страхе, и считали это естественным. Но Рим был воспитан на идеалах свободы.

 

Но иногда элите удается вывести общество из глубокого пике на новый виток взлета энергии. Для этого нужна правильная идеология, и готовность лидеров менять государство и общество согласно этой идеологии. Это удалось Риму – причем не один раз – вот почему Римское государство простояло столетия.

 

 

Римская империя. Pax Romana.

 

 

“Рим — это якорь, который навсегда приютил в гавани мир, блуждавший без кормчего.” (Плутарх)

 

Рим выжил после большого террора. И не просто выжил. Республика не вернулась (и не могла вернуться), но с императора Траяна начинается период Римской империи, называемый историками “Золотым веком”.

 

Глобальной идей-якорем, которая смогла удержать государство на плаву, была идея Pax Romana — идея единого римского мира.

 

Это была великая идея, которую воспевали поэты, обосновывали философы и утверждали политики. Идея единого отечества для всех покоренных народов, независимо от национальности и почти независимо от религии (про преследование христианства – тема отдельная, но эти преследования сильно преувеличены, что естественно, так как историю гонений на христиан, которую мы знаем, писали именно христиане).

 

Это идея первенства гражданства, противостоящая идее национальной исключительности и любому виду национализма.

 

Еще Вергилий при Августе придает римским завоеваниям моральное значение — “водворять мир и щадить покоренных”. Сенека называет Рим “нашим общим отечеством”. Эта идея поддерживает Римскую империю на всем времени его существования.

 

«При вас всё для всех открыто. Всякий, кто достоин магистратуры или общественного доверия, перестаёт считаться иностранцем. Имя римлянина перестало быть принадлежностью одного города, но стало достоянием человеческого рода. Вы установили управление миром наподобие строя одной семьи» (греческий оратор Аристид — императору Марку Аврелию, 2 век н.э.).

 

Эта идея пережила Рим. Галл Рутилий после падения Рима и разграбления его вестготами (5 век н.э.) оплакивает былое величие Рима и надеется на его возрождение. Рим, по его словам:

 

«создал единое отечество многим народам, …и благом стала для покоренных против их воли римская власть. … Рим превратил мир в стройную общину и не только владычествовал, но, что важнее, был достоин владычества»

 

Изначально у Римской элиты была весьма националистические взгляды. Римское государство возникло из небольшого города, а для небольшой страны национализм — явление естественное.

 

К началу 1 века до н.э. Рим настолько ревниво охранял свое гражданство, что это привело к большой войне. У италиков (жителей других городов Италии) было второстепенное гражданство (т.н. «латинское» без права голоса и военной службы). Когда попытки получить римское гражданство мирным способом не нашли поддержки в Риме, возникло восстание. Рим поставил под знамена всю свою армию и призвал лучших полководцев (Мария и Суллу), но подавить восстание не смог. Тогда благоразумие возобладало, и Рим предложил свое гражданство всем, кто сложит оружие в течение 60 дней. Это предложение, по сути, ликвидировало восстание, поскольку большинство восставших боролось не за независимость, а именно за римское гражданство – достаточно уникальная ситуация в мировой истории.

 

И в дальнейшем воплощение в жизнь идеи Pax Romana наталкивалось на сопротивление приверженцев старины и националистических взглядов. Когда Юлий Цезарь стал назначать сенаторов из числа покоренных народов (галлов), это встретило сопротивление старой аристократии (в том числе, знаменитого оратора и политического деятеля Цицерона). Но Цицерон не понимал, что подход Цезаря — единственный шанс Рима на выживание.

 

На этом примере хорошо видно различие между идеей общего отечества для всех народов и идеей патриотизма. Слово «патриотизм» расплывчато – нельзя сказать, что Цезарь был бОльшим патриотом, чем Цицерон (сам Цицерон точно так не считал). Все националисты считают себя бОльшими патриотами, чем «гражданственники» — но именно националисты и губят империи.

 

Тот же Юлий Цезарь дал гражданство галлам и некоторым другим провинциям, а также врачам и ученым. 

 

 

Император Траян (2 век н.э.) продолжил политику Pax Romana — при нем в сенате появились сенаторы из восточных провинций. Еще через 100 лет в сенате появляется первый египтянин.

 

При Траяне же вернулось равенство граждан перед законом, характерное для республики и утраченное на первом периоде империи. А равенство граждан перед законом – обязательное условие принятия государственной идеи широкими слоями общества. Сам Траян был настолько скромен в личном общении и быту (обладая при этом почти абсолютной властью), что современники почти ставили ему это в вину. А Тацит заявил, что Траяну удалось объединить невозможное – императорскую власть и свободу в обществе.

 

Траян отменил процессы по “оскорблению величества”, запретил принимать анонимные доносы, уничтожил покупку должности и подкуп избирателей и следил за тем, чтобы законы равно применялись к знатным и незнатным.

 

«Лучше оставить безнаказанным преступника, чем осудить невиновного» (император Траян)

 

Вручая по обычаю новому префекту преторианцев знак его власти — меч — Траян сказал:

 

«Для охраны меня, если я буду справедлив, если же нет, то против меня».

 

Жители покоренных провинций в Римской империи с точки зрения гражданства были перигринами (в переводе, иностранцами; точнее такими иностранцами, которые одновременно являлись подданными империи). Перегрины в своих внутренних делах продолжали пользоваться своим национальным правопорядком. Если же возникал юридический спор между римским гражданином и перегрином, то по римским законам в римском суде он решался не на основании римского права, а на основании справедливости и здравого смысла (!).

 

Элите же покоренных провинций обычно давалось римское гражданство. Римским гражданином был апостол Павел, причем потомственным, т.е. гражданство получили отец или дед Павла. Помимо этого, гражданство при целом ряде императоров богатые люди могли купить за деньги; так, по свидетельству Иосифа Флавия, богатые иудеи охотно его покупали. Римское гражданство всегда было желанной целью.

 

Процесс объединения Римской империи на основе гражданства был закончен в начале 3 века н.э. императором Каракаллой – он дал гражданство всем свободным жителям империи.

 

Идея Pax Romana спасла Рим и позволила ему пережить период террора и простоять еще 2 века — очень немало. Только когда законы перестали действовать в жизни и остались лишь на бумаге, когда деньги и оружие позволили трактовать закон в любую сторону, только тогда угасла идея Pax Romana. Ей на смену попыталась прийти идея христианского мира — Pax Christiana – христианства как государственной религии империи. Но не может империя опираться на религиозную идею в первую очередь. Поэтому удержать падение империи христианская идея не смогла (да и шансов не было), наоборот, волею судеб (или Божественного Проведения) она способствовала этому падению.

 

Продолжение в статье Почему гибнут империи. Закат двуглавого орла